П.Б. Риппас (1870-?) принадлежал к инженерной российской династии. Его дед, Александр Иванович Риппас (1810-1860) католического исповедания, из иностранцев, потомственный дворянин, п осле окончания Института Корпуса инженеров путей сообщения (1828) служил на Сестрорецком оружейном заводе. В 1838 г. занимался восстановлением Зимнего дворца после пожара, с 1839 г. служил по Корпусу инженеров военных поселений, подполковник в отставке. Жена А.И. Риппаса, Мария Николаевна, и дети (Николай, Александр, Борис, Владимир, Михаил, Дарья, Мария, Софья) были православными (сведения из Российского государственного исторического архива, далее РГИА, фонд 1343, опись 28, дело 1692). Николай и Александр получили образование в Институте Корпуса горных инженеров. Н.А. Риппас (1839-1863) окончил курс в 1859 г., как один из лучших выпускников был оставлен при институте для подготовки к преподаванию, но скоропостижно скончался накануне отъезда в двухгодичную заграничную командировку для усовершенствования в науках (РГИА: ф. 44, оп. 3, дд. 290, 612; ф.1343, оп. 28, д. 1692). Его брат, горный инженер А.А. Риппас (1843-?) окончил Институт в 1864 г. третьим в выпуске, служил на Алагирском сереброплавильном заводе на Кавказе, а после длительного перерыва в службе (1870-1890) - в Брянском акционерном обществе (сталелитейный завод) и Техническом отделении Горного департамента (с 1891 г., РГИА: ф. 37, оп. 51, д. 914; ф. 1343, оп. 28, д. 1692). В 1893 г. опубликован его перевод руководства профессора Фрейбергской горной академии А. Ледебура “Производство литого железа”. Последнее упоминание А.А. Риппаса содержится в справочнике “Весь Петербург” за 1909 г.
В контексте истории изучения Кольского п-ова заслуживает внимания деятельность третьего сына А.И. Риппаса - Бориса Александровича. Б. А. Риппас (1844-?) окончил Институт Корпуса инженеров путей сообщения (1864), строил Уральскую горнозаводскую железную дорогу (70-е гг.), был Главным инженером акционерного общества Рязано-Уральской железной дороги (начало 90-х), членом Комитета управления железных дорог от Министерства путей сообщения. Он дослужился до чина тайного советника (1901), состоял членом Инженерного совета МПС, находился в службе до 1917 г. (РГИА: ф. 58, оп. 2, д. 1021: ф. 229, оп. 19, дд. 2424, 2425). В 1894 г., на волне интереса к открытию полноценного морского порта на Мурмане, Б.А. Риппас был командирован для осмотра предполагаемой трассы железной дороги от Кандалакши до Колы и Екатерининской гавани. Отчет об этой краткой (около месяца) поездке содержит, наряду с профессиональными рекомендациями по прокладке железной дороги для конкретных участков, разнообразные сведения о природе края и населении. Есть в отчете и геологический материал, главным образом по ледниковым отложениям [4]. В 1915 г., когда приступили к строительству железной дороги, отчет Риппаса был переиздан Министерством путей сообщения. Во время своей поездки Б.А. Риппас посетил оз. Могильное на о-ве Кильдин [5]. В отличие от В.А. Фаусека, первого исследователя этого уникального озера (1891), Риппасу удалось наблюдать связь колебаний уровней воды в озере и море и сделать вывод о проницаемости разделяющей их естественной дамбы и механизме, поддерживающем специфическую расслоенность вод озера по солености.
Платон Борисович Риппас - сын Б.А. Риппаса от первого брака (мать - Ольга Данииловна). Он окончил Горный институт по заводскому, инженерно-техническому разряду (РГИА: ф. 37, оп. 48, д. 2259), но в горнозаводской отрасли не работал. Сразу по окончании института (1896), вступив в службу по горному ведомству, П.Б. Риппас был направлен в распоряжение директора Геологического комитета “для практических занятий”. В этом выборе сказалась, вероятно, склонность к естественно-историческим изысканиям, проявившаяся уже в студенческие годы (Платон Борисович сопровождал отца в поездке на Кольский п-ов в 1894 г.). С увеличением штатов Геолкома в 1897 г. П.Б. Риппас был принят на должность помощника геолога. В штате Геолкома он находился до 1900 г., когда был назначен в Амурско-Приморскую геологическую партию и зачислен для прохождения службы по Главному горному управлению. До перехода в Амурско- Приморскую партию П.Б. Риппас провел геологические исследования по линии Московско-Брянской железной дороги и на территории казенных лесничеств Тульской губернии, опубликовав в 1900 г. краткие отчеты в Известиях Геолкома. Но особое место занимает его экспедиция на юг Кольского п-ова, в бассейн р. Варзуга, по заданию Русского географического общества в 1898 г. После работ финских исследователей (Кильман, Пальмен, Рамзай, Петрелиус, Гакман и др., 1887, 1889, 1891, 1892) эта часть п-ова, несмотря на относительную близость к Архангельску, оставалась для науки “белым пятном”. Риппас был командирован Геолкомом “для заведывания экспедицией” (РГИА: ф. 37, оп. 57, д. 1023). Для производства геодезических работ в экспедицию был назначен подпоручик Корпуса военных топографов А. А. Носков.
Экспедиция готовилась тщательно - с устройством (по зимнему пути) двух промежуточных складов продовольствия, продуманной организацией транспортировки. По Варзуге до верховьев поднимались в восьми легких дощаниках на шестах, по Поною до его истоков - на лопарских лодках, через водораздел к истокам Паны несли груз на себе, от самых
верховьев Паны вниз до Варзуги спустились на дощаниках. Все сроки прохождения маршрута были согласованы. Команду “варзужан” сменяли каменские лопари, каменских - ловозерские, к вершине Паны снова подоспели крестьяне из Варзуги “известные своим искусством плавать по быстринам и порогам”. В помощь геодезисту А.А. Носкову специальным приказом Военного министра были прикомандированы солдаты Архангелогородского резервного батальона: ефрейтор Калинин, рядовые Шелгунов, Тараханов и Мосеев.
Экспедиция вышла из Варзуги 4 июня и вернулась 9 августа. Общую протяженность маршрута можно оценить по объему топографических работ - было снято ~ 500 верст, в т.ч. инструментально (кипрегелем- дальномером) более 300. Впервые барометрически измерены над уровнем моря высоты горных вершин и озер, определены координаты восьми опорных астрономических пунктов: с. Кузомень, устья Паны (дважды), двух точек пересечения верховьев Варзуги Семиостровским зимником, Летнего Каменского погоста на Поное, слияния Алны и Суинги в истоках Поноя и места впадения Паны в Нижнее Панское озеро. Результат работ А. А. Носкова - трехверстная карта района; к изданному отчету прилагается ее десятиверстный вариант (М 10 верст в дюйме соответствует 1 : 420000).
Геологические наблюдения П.Б. Риппаса составляют главное содержание его отчета. Направление маршрута экспедиции оказалось исключительно удачным для установления основных черт геологического строения. В сущности, ни один из структурно-формационных комплексов, известных в настоящее время в районе, не остался не отмеченным. П. Б. Риппас выделил протяженную область развития зеленокаменных пород, эпидиабазов и порфиритов, массивных и “измененных действием динамометаморфизма” в различной степени, в т. ч. “сильно спрессованных” с переходом в био- тит-хлорит-кварцевые сланцы. По Риппасу, эта область на востоке подходит к истокам Варзуги (г. Вонзуй), занимает ее среднее течение и почти всю область Паны, уходя на запад от нее. Риппас считал область зеленокаменных пород покровом. В современном понимании это восточный фланг Печенгско-Имандра-Варзугской палеорифтогенной зоны. В южной части области, по Варзуге выше устья Паны, среди зеленокаменных пород Риппас наблюдал выходы плотных беловато-серых известняков, отнесенных им к палеозою. В верхнем течении Паны среди преобладающих эпи- диабазовых пород отмечены им выходы “голубовато-зеленой породы” (г. Полисарка, кряж Лягунка), а в одном пункте - кристаллических сланцев.
К югу от зеленокаменной области располагается область преобладающего развития мелкозернистых слюдяных гнейсов и гранитов (с мясо-красным полевым шпатом), связанных постепенными переходами. В северной части гранито-гнейсовой области, где гнейсы становятся более разнообразными по строению и составу, Риппас замерил северо-западное простирание слоев с падением на юго-запад под углами 35-60 °. Он отметил развитие гнейсов и на правобережье Поноя, севернее восточного фланга зеленокаменной области (т.е. в южной части Кейвского блока в современном понимании). При движении вверх по Поною на значительном протяжении коренные выходы не наблюдались, а в верховьях появились характерные светло-желтоватые роговообманковые граниты (щелочные граниты Кейвского блока). Их развитие отмечено Риппасом на правобережье Алны (Элнйок), правой составляющей По- ноя - у Чурозера в кряже Саадевар и г. Чуорвыд. Аналогичными гранитами, по Риппасу, сложены и вершины г. Белая Тундра, а также район к северу от этой системы гор, называвшихся варзужанами Панскими. В непосредственном соседстве с роговообманковыми гранитами, южнее и западнее, на обширной территории в Панских горах оказались развиты характерные габбро темного, почти черного цвета, местами оказывающие влияние на магнитную стрелку. Спустя десятилетия этот массив был детально изучен, в настоящее время установлена его платиноносность.
Отметив преобладание в районе кристаллических пород, Риппас выделил более молодые, девонские по его мнению, красноцветные песчаники (терская свита рифея в современном понимании). Их выходы описаны им в районе с. Варзуга, по р. Кица и на морском побережье, в т.ч. на мысе Корабль. Существенным для науки был также материал, собранный Риппасом по разрезу постплиоценовых рыхлых морских отложений. Раковинную фауну (24 вида) из этих отложений определил Н.М. Книпович, указавший на возможную более тепловодную обстановку бассейна по сравнению с современной. П.Б. Риппас собрал также первые данные о ледниковом комплексе юга Кольского п-ова - развитии морен (в морене Панских гор отмечено присутствие валунов нефелинового сиенита) и озов. В соответствии с комплексным характером экспедиции Риппас собрал сведения о растительности и животном мире, режиме рек, а топограф Носков провел метеорологические наблюдения. Проведенная в условиях прохладного и дождливого полярного лета, сравнительно непродолжительная экспедиция посетила “один из наиболее глухих уголков нашего Севера” и, судя по опубликованному предварительному отчету, дала его подробную характеристику.
С 1900 г. исследования П.Б. Риппаса переместились на Дальний Восток. Сначала работы Амурско-Приморской геологической партии, где он был помощником начальника, проходили по специальной программе исследований золотоносных областей Сибири, а в 1910-1912 гг. - в геологическом отделе Амурской экспедиции, организованной для изучения района строящейся Амурской железной дороги. Все работы осуществлялись под руководством Геологического комитета, и геологи Амурско-Приморской партии П.К. Яворовский (начальник партии), Э.Э. Анерт, А.И. Хлапонин, М.М. Иванов и П.Б. Риппас (рис.), не состоявшие в его штате, фигурировали как геологи-сотрудники этого научного учреждения. В 1900 г. Риппас принимал участие в первой на Дальнем Востоке полистной геологической съемке (М 2 версты в дюйме, т.е. 1 : 84000), проводившейся Амурско-Приморской партией в Зейском золотоносном районе. В 1901-1913 гг. он проводил маршрутные исследования к востоку от Зеи. Им были впервые изучены Унья-Бомский золотоносный район в западной части хр. Джагды, бассейны р. Уркан Левый, Деп, Мамын (на современных картах Орловка) и Нора. В 1913 г. им составлена сводная геологическая карта Амурско-Приморского района. Несмотря на сравнительно мелкий масштаб, 40 верст в дюйме, на ней оставались многочисленные “белые пятна”. В 1914 г. сотрудники партии приступили к составлению 10-верстной версии карты.
Для истории изучения севера Европейской России представляет интерес деятельность П.Б. Риппаса как секретаря Отделения географии математической и географии физической Русского географического общества. Особые отношения связывали Риппаса с замечательным исследователем, основателем Печорской естественноисторической станции Академии наук А.В. Журавским. В 1912 г. Журавский писал Риппасу: “Дорогой Вы мой, Платон Борисович! Сколько труда, сколько унижений, сколько тревог перенесли Вы за те годы, что взвалили на свои плечи ношу добровольного, бескорыстного моего помощника и опекуна...” [7]. По горячим следам трагедии (в 1914 г. А.В. Журавский был убит в Усть-Цильме письмоводителем Печорской станции), сотрудница станции О.В. Семенова пишет Риппасу: “Простите, что я так осаждаю Вас письмами ... ведь больше нет никого, кто бы был так близок к прошлому” (РГИА: ф. 58, оп. 2, д. 1016). После гибели Журавского П.Б. Риппас занимался не только его научным архивом, но и устройством судьбы осиротевших детей.
В марте 1917 г. горный инженер, статский советник П.Б. Риппас подал прошение в Горный департамент о выяснении своих прав на пенсию, но, вероятно, это дело так и не получило завершения. Осенью 1918 г. Геологический комитет, в отличие от Горного департамента благополучно переживший октябрьские события, пригласил Риппаса заняться приведением в порядок коллекций Амурско-Приморской партии. После утверждения новой сметы Геолкома в январе 1919 г. научный сотрудник I категории П.Б. Риппас был зачислен на годовой оклад. В этой должности он фигурирует в Отчетах о состоянии и деятельности Геологического комитета за 1920 и 1921 гг. На этом сведения о геологе-первопроходце Платоне Борисовиче Риппасе обрываются.
Автор выражает признательность Т. М. Дьяченко за бесценную помощь в сборе информации.
Автор Е.М. Заблоцкий Русское генеалогическое общество, Санкт-Петербург