П.Б. Риппас (1870-?) принадлежал к инженерной российской династии. Его дед, Александр Иванович Риппас (1810-­1860) католического исповедания, из иностранцев, потомственный дворянин, п  осле окончания Института Корпуса инже­неров путей сообщения (1828) служил на Сестрорецком оружейном заводе. В 1838 г. занимался восстановлением Зимнего дворца после пожара, с 1839 г. служил по Корпусу инженеров военных поселений, подполковник в отставке. Жена А.И. Риппаса, Мария Николаевна, и дети (Николай, Александр, Борис, Владимир, Михаил, Дарья, Мария, Софья) были право­славными (сведения из Российского государственного исторического архива, далее РГИА, фонд 1343, опись 28, дело 1692). Николай и Александр получили образование в Институте Корпуса горных инженеров. Н.А. Риппас (1839-1863) окончил курс в 1859 г., как один из лучших выпускников был оставлен при институте для подготовки к преподаванию, но скоропостижно скончался накануне отъезда в двухгодичную заграничную командировку для усовершенствования в нау­ках (РГИА: ф. 44, оп. 3, дд. 290, 612; ф.1343, оп. 28, д. 1692). Его брат, горный инженер А.А. Риппас (1843-?) окончил Ин­ститут в 1864 г. третьим в выпуске, служил на Алагирском сереброплавильном заводе на Кавказе, а после длительного перерыва в службе (1870-1890) - в Брянском акционерном обществе (сталелитейный завод) и Техническом отделении Горного департамента (с 1891 г., РГИА: ф. 37, оп. 51, д. 914; ф. 1343, оп. 28, д. 1692). В 1893 г. опубликован его перевод руководства профессора Фрейбергской горной академии А. Ледебура “Производство литого железа”. Последнее упо­минание А.А. Риппаса содержится в справочнике “Весь Петербург” за 1909 г.

В контексте истории изучения Кольского п-ова заслуживает внимания деятельность третьего сына А.И. Риппаса - Бориса Александровича. Б. А. Риппас (1844-?) окончил Институт Корпуса инженеров путей сообщения (1864), строил Уральскую горнозаводскую железную дорогу (70-е гг.), был Главным инженером акционерного об­щества Рязано-Уральской железной дороги (начало 90-х), членом Комитета управления железных дорог от Мини­стерства путей сообщения. Он дослужился до чина тайного советника (1901), состоял членом Инженерного совета МПС, находился в службе до 1917 г. (РГИА: ф. 58, оп. 2, д. 1021: ф. 229, оп. 19, дд. 2424, 2425). В 1894 г., на волне интереса к открытию полноценного морского порта на Мурмане, Б.А. Риппас был командирован для осмотра пред­полагаемой трассы железной дороги от Кандалакши до Колы и Екатерининской гавани. Отчет об этой краткой (око­ло месяца) поездке содержит, наряду с профессиональными рекомендациями по прокладке железной дороги для конкретных участков, разнообразные сведения о природе края и населении. Есть в отчете и геологический матери­ал, главным образом по ледниковым отложениям [4]. В 1915 г., когда приступили к строительству железной дороги, отчет Риппаса был переиздан Министерством путей сообщения. Во время своей поездки Б.А. Риппас по­сетил оз. Могильное на о-ве Кильдин [5]. В отличие от В.А. Фаусека, первого исследователя этого уникального озера (1891), Риппасу удалось наблюдать связь колебаний уровней воды в озере и море и сделать вывод о проницаемости разделяющей их естественной дамбы и механизме, поддерживающем специфическую расслоенность вод озера по солености.

Платон Борисович Риппас - сын Б.А. Риппаса от первого брака (мать - Ольга Данииловна). Он окончил Горный ин­ститут по заводскому, инженерно-техническому разряду (РГИА: ф. 37, оп. 48, д. 2259), но в горнозаводской отрасли не работал. Сразу по окончании института (1896), вступив в службу по горному ведомству, П.Б. Риппас был направлен в рас­поряжение директора Геологического комитета “для практических занятий”. В этом выборе сказалась, вероятно, склон­ность к естественно-историческим изысканиям, проявившаяся уже в студенческие годы (Платон Борисович сопровождал отца в поездке на Кольский п-ов в 1894 г.). С увеличением штатов Геолкома в 1897 г. П.Б. Риппас был принят на долж­ность помощника геолога. В штате Геолкома он находился до 1900 г., когда был назначен в Амурско-Приморскую геоло­гическую партию и зачислен для прохождения службы по Главному горному управлению. До перехода в Амурско- Приморскую партию П.Б. Риппас провел геологические исследования по линии Московско-Брянской железной дороги и на территории казенных лесничеств Тульской губернии, опубликовав в 1900 г. краткие отчеты в Известиях Геолкома. Но особое место занимает его экспедиция на юг Кольского п-ова, в бассейн р. Варзуга, по заданию Русского географического общества в 1898 г. После работ финских исследователей (Кильман, Пальмен, Рамзай, Петрелиус, Гакман и др., 1887, 1889, 1891, 1892) эта часть п-ова, несмотря на относительную близость к Архангельску, оставалась для науки “белым пятном”. Риппас был командирован Геолкомом “для заведывания экспедицией” (РГИА: ф. 37, оп. 57, д. 1023). Для производства геоде­зических работ в экспедицию был назначен подпоручик Корпуса военных топографов А. А. Носков.

Экспедиция готовилась тщательно - с устройством (по зимнему пути) двух промежуточных складов продовольст­вия, продуманной организацией транспортировки. По Варзуге до верховьев поднимались в восьми легких дощаниках на шестах, по Поною до его истоков - на лопарских лодках, через водораздел к истокам Паны несли груз на себе, от самых 

верховьев Паны вниз до Варзуги спустились на дощаниках. Все сроки прохождения маршрута были согласованы. Коман­ду “варзужан” сменяли каменские лопари, каменских - ловозерские, к вершине Паны снова подоспели крестьяне из Вар­зуги “известные своим искусством плавать по быстринам и порогам”. В помощь геодезисту А.А. Носкову специальным приказом Военного министра были прикомандированы солдаты Архангелогородского резервного батальона: ефрейтор Калинин, рядовые Шелгунов, Тараханов и Мосеев.

Экспедиция вышла из Варзуги 4 июня и вернулась 9 августа. Общую протяженность маршрута можно оценить по объему топографических работ - было снято ~ 500 верст, в т.ч. инструментально (кипрегелем- дальномером) более 300. Впервые барометрически измерены над уровнем моря высоты горных вершин и озер, определены координаты восьми опорных астрономических пунктов: с. Кузомень, устья Паны (дважды), двух точек пересечения верховьев Варзуги Семиостровским зимником, Летнего Каменского погоста на Поное, слия­ния Алны и Суинги в истоках Поноя и места впадения Паны в Нижнее Панское озеро. Результат работ А. А. Носкова - трехверстная карта района; к изданному отчету прилагается ее десятиверстный вариант (М 10 верст в дюйме соответствует 1 : 420000).

Геологические наблюдения П.Б. Риппаса составляют главное содержание его отчета. Направление маршрута экспедиции оказалось исключительно удачным для установления основных черт геологического строения. В сущности, ни один из структурно-формационных комплексов, известных в настоящее время в районе, не остался не отмеченным. П. Б. Риппас выделил протяженную область развития зеленокаменных пород, эпидиабазов и порфиритов, массивных и “измененных действием динамометаморфизма” в различной степени, в т. ч. “сильно спрессованных” с переходом в био- тит-хлорит-кварцевые сланцы. По Риппасу, эта область на востоке подходит к истокам Варзуги (г. Вонзуй), занимает ее среднее течение и почти всю область Паны, уходя на запад от нее. Риппас считал область зеленокаменных пород по­кровом. В современном понимании это восточный фланг Печенгско-Имандра-Варзугской палеорифтогенной зоны. В южной части области, по Варзуге выше устья Паны, среди зеленокаменных пород Риппас наблюдал выходы плот­ных беловато-серых известняков, отнесенных им к палеозою. В верхнем течении Паны среди преобладающих эпи- диабазовых пород отмечены им выходы “голубовато-зеленой породы” (г. Полисарка, кряж Лягунка), а в одном пункте - кристаллических сланцев.

К югу от зеленокаменной области располагается область преобладающего развития мелкозернистых слюдя­ных гнейсов и гранитов (с мясо-красным полевым шпатом), связанных постепенными переходами. В северной части гранито-гнейсовой области, где гнейсы становятся более разнообразными по строению и составу, Риппас замерил северо-западное простирание слоев с падением на юго-запад под углами 35-60 °. Он отметил развитие гнейсов и на правобережье Поноя, севернее восточного фланга зеленокаменной области (т.е. в южной части Кейвского блока в современном понимании). При движении вверх по Поною на значительном протяжении коренные выходы не на­блюдались, а в верховьях появились характерные светло-желтоватые роговообманковые граниты (щелочные грани­ты Кейвского блока). Их развитие отмечено Риппасом на правобережье Алны (Элнйок), правой составляющей По- ноя - у Чурозера в кряже Саадевар и г. Чуорвыд. Аналогичными гранитами, по Риппасу, сложены и вершины г. Бе­лая Тундра, а также район к северу от этой системы гор, называвшихся варзужанами Панскими. В непосредственном соседстве с роговообманковыми гранитами, южнее и западнее, на обширной территории в Панских горах оказались развиты характерные габбро темного, почти черного цвета, местами оказывающие влияние на магнитную стрелку. Спустя десятилетия этот массив был детально изучен, в настоящее время установлена его платиноносность.

Отметив преобладание в районе кристаллических пород, Риппас выделил более молодые, девонские по его мнению, красноцветные песчаники (терская свита рифея в современном понимании). Их выходы описаны им в рай­оне с. Варзуга, по р. Кица и на морском побережье, в т.ч. на мысе Корабль. Существенным для науки был также ма­териал, собранный Риппасом по разрезу постплиоценовых рыхлых морских отложений. Раковинную фауну (24 вида) из этих отложений определил Н.М. Книпович, указавший на возможную более тепловодную обстановку бассейна по сравнению с современной. П.Б. Риппас собрал также первые данные о ледниковом комплексе юга Кольского п-ова - развитии морен (в морене Панских гор отмечено присутствие валунов нефелинового сиенита) и озов. В соответствии с комплексным характером экспедиции Риппас собрал сведения о растительности и животном мире, режиме рек, а топограф Носков провел метеорологические наблюдения. Проведенная в условиях прохладного и дождливого по­лярного лета, сравнительно непродолжительная экспедиция посетила “один из наиболее глухих уголков нашего Се­вера” и, судя по опубликованному предварительному отчету, дала его подробную характеристику.

С 1900 г. исследования П.Б. Риппаса переместились на Дальний Восток. Сначала работы Амурско-Приморской гео­логической партии, где он был помощником начальника, проходили по специальной программе исследований золотонос­ных областей Сибири, а в 1910-1912 гг. - в геологическом отделе Амурской экспедиции, организованной для изучения района строящейся Амурской железной дороги. Все работы осуществлялись под руководством Геологического комитета, и геологи Амурско-Приморской партии П.К. Яворовский (начальник партии), Э.Э. Анерт, А.И. Хлапонин, М.М. Иванов и П.Б. Риппас (рис.), не состоявшие в его штате, фигурировали как геологи-сотрудники этого научного учреждения. В 1900 г. Риппас принимал участие в первой на Дальнем Востоке полистной геологической съемке (М 2 версты в дюй­ме, т.е. 1 : 84000), проводившейся Амурско-Приморской партией в Зейском золотоносном районе. В 1901-1913 гг. он проводил маршрутные исследования к востоку от Зеи. Им были впервые изучены Унья-Бомский золотоносный район в западной части хр. Джагды, бассейны р. Уркан Левый, Деп, Мамын (на современных картах Орловка) и Нора. В 1913 г. им составлена сводная геологическая карта Амурско-Приморского района. Несмотря на сравнительно мелкий масштаб, 40 верст в дюйме, на ней оставались многочисленные “белые пятна”. В 1914 г. сотрудники партии приступили к составлению 10-верстной версии карты.

Для истории изучения севера Европейской России представляет интерес деятельность П.Б. Риппаса как секретаря Отделения географии математической и географии физической Русского географического общества. Особые отношения связывали Риппаса с замечательным исследователем, основателем Печорской естественно­исторической станции Академии наук А.В. Журавским. В 1912 г. Журавский писал Риппасу: “Дорогой Вы мой, Платон Борисович! Сколько труда, сколько унижений, сколько тревог перенесли Вы за те годы, что взвалили на свои плечи ношу добровольного, бескорыстного моего помощника и опекуна...” [7]. По горячим следам траге­дии (в 1914 г. А.В. Журавский был убит в Усть-Цильме письмоводителем Печорской станции), сотрудница станции О.В. Семенова пишет Риппасу: “Простите, что я так осаждаю Вас письмами ... ведь больше нет никого, кто бы был так близок к прошлому” (РГИА: ф. 58, оп. 2, д. 1016). После гибели Журавского П.Б. Риппас зани­мался не только его научным архивом, но и устройством судьбы осиротевших детей.

В марте 1917 г. горный инженер, статский советник П.Б. Риппас подал прошение в Горный департамент о выясне­нии своих прав на пенсию, но, вероятно, это дело так и не получило завершения. Осенью 1918 г. Геологический комитет, в отличие от Горного департамента благополучно переживший октябрьские события, пригласил Риппаса заняться приведе­нием в порядок коллекций Амурско-Приморской партии. После утверждения новой сметы Геолкома в январе 1919 г. на­учный сотрудник I категории П.Б. Риппас был зачислен на годовой оклад. В этой должности он фигурирует в Отчетах о состоянии и деятельности Геологического комитета за 1920 и 1921 гг. На этом сведения о геологе-первопроходце Платоне Борисовиче Риппасе обрываются.

Автор выражает признательность Т. М. Дьяченко за бесценную помощь в сборе информации.

Автор Е.М. Заблоцкий Русское генеалогическое общество, Санкт-Петербург