Тайны Ловозерских гор

Вот что писал академик И. И. Лепехин о природных бо­гатствах Кольского полуострова:

«В 70 верстах от Кандалакшской волости на матерой зем­ле, в лопском Бабинском погосте, от озера Имандры в 20-ти верстах в западную сторону, на тундрах Кима и Выдселга много также находится слюды, которую добывают бабинские лопари...

В 80 верстах от Кандалакши над Порье губою лежит Медвежий остров, который, как известно, славен серебре­ными промыслами...

Верстах в 30 от сего острова на реке Умбе, в Ройминском наволоке, саженях во 100 от той горы, на которой поставле­на была Умбская обсерватория, в кварцевой прожиле оказы­ваются признаки серебристой руды с медною помаскою, так­же и в Хендалакском наволоке в одной версте от устья реки Умбы, близ самой воды... жилу видеть можно...» [5, с. 300]

Научные исследования Ловозерских Тундр начались еще в конце XIX века. В 1887, 1897, 1898 годах сюда приходила экспедиция под руководством финского геолога Вильгельма Рамзая, открывшего щелочной массив Луяврурта, сделавшего детальное изучение Хи­бин. Вместе с финским ученым и исследова­телем Петрелиусом Рамзай нанес на карту всю горную область Хибинских Тундр, оп­ределив абсолютные высоты и географиче­ские координаты большого числа пунктов в центральной части Кольского полуострова. В 1920—1923 годах экспедиция выдающего­ся советского геолога, минеролога, географа, академика Александра Евгеньевича Ферсма­на провела первые систематические минера-логеохимические исследования массивов. Был открыт лопарит, рамзаит, юкспорит, мурманит, мангаггептунит. В 1932 году в Ловозерах на горе Малый Пункаруайв впервые в мире найден уссингит. В 1936 году эта на­ходка привела к открытию ломоносовита. В 1940 найден ловозерит, в 1941-й — нордит, в 1947-м — гакманит.

Названия «новорожденным» минералам давались по месту находки, например, аллуайвит; по имени выдающихся людей — баренцит, в честь Виллема Баренца; по названию какого-нибудь значительного события - олимпит или по химическому составу — кальборсит.

Александр Петрович Хомяков, доктор геолого-минералогических наук, открывшей много новых минералов (в Хибинских и Ловозерских горах за период с 1970 по 1995 годы им открыты или при его участии 80 новых видов минералов, таких, как сейдозерит, ас-трофилит, карнасурит, ловдарит...), писал: «...полный список новых минералов, откр­тых в Хибинах и Ловозере, начиная с экспе­диций финского геолога В. Рамзая (1890-е годы) по настоящее время, состоит из 114 видов. Всего в современный ка­дастр минералов этого комплекса внесено около 500 видов, что значительно больше, чем в любом другом массиве или месторождении мира, включая та­кие знаменитые, как Ильменские и Вишневые горы на Урале, Илимауссак в Гренландии, Сентилер в Канаде, Франклин в США, Лонгбан в Швеции или Цумеб в Намибии (от 200 до 350 минералов в каждом)» [6].

Известный в легендах камень с буровато-красными прожилками и ска­зочным названием «лопарская кровь» имеет еще и научное название — эв­диалит. Об этом минерале существует древняя саамская легенда. Попав­ший в плен к врагам вождь саамов не сдался, прыгнул с утеса и разбился. Капли его алой крови застыли и превратились в камень. Интересно и то обстоятельство, что эвдиалит растворяется в горячей воде.

Существует еще одна версия этой легенды. Когда на саамскую землю напали шведы и отобрали у саамов оленей, заняли их рыбные места, стали старики думать, как избавиться им от этой напасти и пошли на шведов вой­ной. Хитростью заманили на Сейтяввьр и развязали битву. Много саамов полегло в той битве. А капли крови саамской брызгами разлетелись по го­рам и тундре. И все же саамы собрались с силами да пошли на шведов со всех сторон; «он туда, сюда — никуда ему прохода нет: ни к Сейтяввьру спуститься, ни на тундру вылезти. Так и застыл на скале, что над озером висит» [4]. А саамы снова завладели оленями, рыбными тонями, стали жить-поживать. Только красные капли крови сородичей их так и застыли на камнях, и нет тем красным камням равных во всем мире.

В 1998 году мне от профессора А. П. Хомякова пришло письмо, в кото­ром писалось следующее: «Глубокоуважаемая Надежда, вам как знатоку местных легенд, конечно, известно, что один из миниралов красного цвета из Хибинского и Ловозерского массивов — эвдиалит — вслед за Ферсма­ном (?) называют также "саамской кровью" ("лопарской кровью"). Сейчас установлено, что эвдиалит — это не один минеральный вид, а целое семей­ство видов (подобно тому, как такие представители животного мира, как лемуры, человекообразные обезьяны и человек, из-за большого внешнего сходства и генетического родства объединяются общим понятием "прима­ты"). Как оказалось, эвдиалиты при большом внешнем сходстве могут рез­ко отличаться друг от друга как химическим составом, так и внутренней атомной структурой, а, следовательно, могут принадлежать разным видам. Это требует присвоения им индивидуальных названий...»

В конце 1970 года на горе Карнасурт было открыто крупное по масшта­бам Ловозерского массива «пегматитовое тело необычного облика», обна­руженное на боковых стенках выработки. Эти залежи пегматита были на­званы «Юбилейная». Причем в «пегматитовом теле» было открыто 12 но­вых минералов: ильмайокит, раит, ловдарит, вуоннемит, зорит, сажинит, лапландит, пенквилксит, борнеманит, витусит, шафрановскит, терскит. Необходимо отметить, что зорит, ловдарит и лапландит пока нигде кроме как на «Юбилейной» не обнаружены.

В 1990 году в Ловозерах обнаружено уссингитловое месторождение, про­званное «Шкатулкой». Уссингит — нежно-фиолетовая горная порода, об­разованная в расслоенной интрузивной структуре Ловозерских гор.

Ловозерские и Сейдозерские горы, озера, реки имеют образные названия. Но сегодня непросто дать им правильное объяснение. Многие названия русски­ми исследователями записывались на слух. Для того, чтобы дать пояснения многим из них, мне пришлось обратиться к пожилым саамам, а точное написание названий сделала создатель саамского букваря 1979 года Александра Андреевна Антонова:

Аллуайв — Эллвуэййв — гора — высокая голова (Элл — высокая, вуэййв — голова).

Аллуайв — Эллвуэйвёгк — река высокой горы. Ангвундасчорр — Оанквунтасчоарр — гора песчаная, на­стовая (оанн — наст).

Ангуайок — Оаннквуэййвёгк — река настовой горы (оанн — наст).

Аппуай — Абпвуэййв — гора горизонта (абпь — горизонт).

Вавнбед — Аввнапэдт — гора — открытая задница или как прозывают ее рыбаки «Маш-кина ж...а», от слова (пэдт — ягодицы, аввна — открытая).

Карнасурта — Карнасуррьт — гора ворона или воронья гора.

Кедыквырпакх — Кёддъквырэмпаххьк — гора, с которой падают камни.

Кемесьпакх — Кёммесьпаххьк — гора токующих глухарей.

Киткнюн — Кйтткэмьнюннь — гора — колыбельный отрог.

Киткуай — Кидтвуэйй — ручей — рука, или Кёттьквуэйй — росомаший ручей (кёттьк — росомаха, кидт — рука, вуэйй — ручей).

Куамдеспахк — Куамдеспаххьк — гора шаманского бубна.

Куйвчорр — Куйвчоарр — гора превратившегося в камень старика Куйвы.

Куссуол — Куссуэл — еловый остров на Сейдозере (кусе — ель).

Куфтуай — Куввтвуэйй — змеиный ручей.

Кэулнюн — Кулльнюннь — гора рыбий нос.

Куэтнючорр — Куэдтьнюннъчоарр — гора с вежей с краю (куэдть — вежа).

Лепхе — Лёххьп — ольховая гора (лепь — ольха).

Линдимсуол—Лйнчемсуэл—существующий остров на Сейдозере (лйннче—существовать).

Маннепахк — Манньпаххьк — яичная гора, или Манньпаххьк — последняя, задняя гора, или Манньпаххьк — гора невестки.

Мочесуайв — Мбджесьвуэйй — красивый ручей.

Мурнуай — Муррьйвуэйй — ручей ягода.

Нинчурт — Ниннчуррьт — грудь — гора (ниннч — женские груди).

Павтесуол — остров на Сейдозере. Паххьтсуэл — гористый остров, или Поаввьнсуэл — кочковатый остров.

Паргуайв — Поррквуэййв — гора оголенная голова.

Парганюн — Поаррькнюнньёгк — нос оголенной горы.

Паргой (Паргайок) — Поаррькёгк — оголенной горы ручей.

Пуцквуэйй — Пуццквуэйй — ручей с газами (пуццк — газы) речка тайная, потому что лечебная.

Пялкинпорр — Пяддькчоарр — белая гора (пяддьк — белый).

Райявр — Раййк-яввьр — край или дыра-озеро; с горы, когда глянешь в него, — дух от страха заходится (раййк — дыра, отверстие, пробоина).

Раййок — Раййк-ёгк — дырявая река.

Саранчозеро — Саррнэч-яввьр — говорливое озеро (сарнэч — разговорчивый, го­ворливый).

Сейдъяврйок — Сёйт-яввьрёгк — единственная река, вытекающая из Сейдозера, река священного озера.

Сейдуай — Сейтвуэйй — священный ручей.

Сенгисчорр — Сёнькесьчоарр — тонкий горный хребет (сённькесь — тонкий).

Сенгисъявр — Кеньцесьяввьр — озеро тонкое (узкое).

Сенгисйок — КёнЬцесьёгк — гора тонкого ручья.

Страшемпахк — Строашшэмпаххьк — трудная гора, или «Возня-гора», получила назва­ние из-за трудности передвижения, возни с санями и оленями.

Суолуай — Суэлвуэййпаххьк — гора островного ручья.

Суолуай — Суэлвуэйй — островной ручей.

Сэлсурт — Сэллуррьт — гора сажень (сэлл — сажень).

Тавайок — Таввьёгк — северная река (таввь — север).

Тавайок — Таввьёгкпаххьк — гора северной реки.

Терекъявр — Кёддьяввьр — каменистое озеро.

Толбнюнуай — Туллпнюнньвуэйй — плосконосый ручей.

Уэлькуай — Вуэлльквуэйй — плечо ручей.

Чивруай — Чйвврвуэйй — ручей галечный (чйввр — галька), только она на нем с ог­ромный булыжник будет, не менее.

Чивруайладв — Чйвврвуэйладдьв — гора, где берет начало галечный ручей.

Чинглусуай — Чйннлэсвуэйй — глубокий ручей.

Шомйок — Шумм-ёгк — шумящая река.

Эльморайок — Алльмраййк-ёгк — река из метельной дыры.

Эльморайок — Алльмраййкчоарр — метельная гора (алльм — снег, пурга, метель).

Эльморайок — Алльмраййк-ёгк — перевал метельной горы.

Энгпорр — Вуэннкчоарр — гора — нора.

Научная Кольская экспедиция 1887 года

В журнале «Наука и религия» № 1 за 2000 год появилась статья «Хрус­тальные призраки Божьей горы», в которой финская журналистка Кристина Лехмус делится с читателями размышлениями по поводу Кольской научной экспедиции, предпринятой финскими учеными в 1887 году. Возглавил эту экспедицию орнитолог, профессор Хельсинского университета Иоганн Ак­сель Пальмен. Участниками ее стали: геолог Вильгельм (Рамзай), картограф Петрелиус, зоологи Энвалд, Эгрен и Ньюман, ботаники Чильман, Ботерус, Левандер, знаток Севера Петтери Кетолла с сыном, тоже Петтери.

Для нас интересна эта экспедиция тем, что ученые побывали в Ловозер­ских горах и на Сейдозере. И хотя саамы отказались сопровождать их на Свято-озеро, они все же нашли к нему путь.

Младший Петтери рассказывал об этом журналисту Вилле Муилу, рас­сказ которого явился сюжетом для книги «Белое пятно». Отказ провести финнов к Сейдозеру саамы объясняли тем, что «возле озера, под болотом, находится древнее городище, где сидят в кругу гномы и мертвецы...»

Ученые в сейдозерских горах открыли несколько ценнейших полезных ископаемых: никель, железо, медь, апатит, нефелин, сиенит и более двадцати новых видов мха и ягеля. Петтери Кетолла сообщал журналисту о том, что был свидетелем необыкновенного явления: «Островок на болоте выг­лядел ужасающе: мы будто попали в страну усопших. Везде виднелись фи­гуры окаменевших людей. Они сидели неподвижно, покорившись судьбе, с отупевшими, каменными лицами, и будто смотрели на нас. Это было как дурной сон. Я почувствовал, что скоро сам начну каменеть. Ученые тоже были изумлены. Они поняли, что сделали самое важное за эту экспедицию открытие, что эти хрустальные камни, это стеклообразное вещество, обра­зовавшее странные фигуры, представляет собой ийолит. В глубокой древ­ности он застыл в недрах земли: облекавшая его магма впоследствии вы­ветрилась, но "сердце" камня пережило тысячелетия. Там были человече­ские фигуры в самых разных позах... Там были и деформированные монстры... Меж камнями бил сильный ключ, его пузырящаяся вода и зи­мой сохраняла температуру шесть—семь градусов. В мороз густой туман покрывал это место и саамы говорили, что из-под земли выходит дым — "каменные избы топятся"...» [2, с. 43]

Петтери рассказывал о том, что, исследуя Сейдозеро, они на Могиль­ном острове столкнулись с тремя монахами-отшельниками, старший из которых, впав в транс, стал пророчествовать: «Проклятие и смерть — вот что вы сюда принесете! Проклятие и смерть людей, умирающих толпами, неизвестные могилы из креста в тундре... Людей, как оленей, загоняют за ограду... И они должны копать, копать... Берега Имандры, горы Хибин и Кильдина, Умпьявьр, Луяврурт — Божья гора... Дым до облака и кровь, кровавая мгла... Золото, серебро, железо, цепи, рыдание, плач! Но никто не слышит, как они плачут. Им надо рыть, копать... Кто нашел золо­то Хибин, серебро Кильдина, железо Умптэка (саамское название Хибин. — Н. Б.), камни Сейдявра? Кто это на бумаге нарисовал, кто пала­чам открыл дорогу?» [2, с. 43]

Из этого пророчества можно предположить многое: и экспедицию в 20-х годах Барченко, и 30-е годы, обозначившиеся репрессиями, и труд на Карнасурте заключенных, копавших и долбивших горы Луяврурта, жив­ших за колючей проволокой. Их слезы и стоны... Интересно, почему после финской экспедиции и экспедиции Барченко появились только фантасти­ческие истории? Почему Петтери рассказал об экспедиции 1887 года толь­ко в 40-х годах XX века? Пока что мы можем задавать только одни вопро­сы. Когда появятся ответы — неизвестно.

А. В. Барченко и его экспедиция

В конце лета 1921 года на Север в район Сейдозера пришла экспедиция, которую возглавил заведующий Мурманским институтом краеведения, корреспондент Ученой конференции при Петроградском институте по изучению мозга и психической деятельности Александр Васильевич Бар­ченко. Кто же он такой и как попал на Мурман?

По его собственной характеристике, по национальности — русский, по образованию — естествовед, биолог, прослушавший курс лекций по меди­цине в Казанском и Юрьевском университетах. Увлекался мистикой, инте­рес к которой доходил до того, что одно время он занимался хиромантией, то есть гадал по линиям на ладонях. И как пишет Олег Шишкин в своей книге «Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж»: «...хиромантия, спиритизм и Шамбала стали для Александра Васильевича сокровенными понятиями, связанными с наследием вымерших народов седой древности. Наука погибших цивилизаций, как полагал А. В. Барченко, должна была снова возродиться в обновленном мире». 18 лет своей жизни он посвятил изучению естествознания, в результате этого у него выработался свой взгляд на древнейшую культуру Востока, в частности, Тибета — в корне отличи­мый от общепринятого европейцами взгляда.

До поездки на Север у него выходит несколько очерков с красноречи­выми названиями: «Передача мыслей на расстоянии», «Опыты с мозговы­ми лучами», «Загадки жизни» и другие. Все они вышли до 1915 года. Позже он составит и законченный курс «Истории древнейшего естествознания».

Александру Барченко одному из немногих в те годы, как пишет Олег Шишкин, удалось «приподнять завесу таинственности над фантастически­ми способностями, данными человеку природой. В 1911 году ученый про­водит ряд сенсационных опытов, связанных с изучением телепатических волн, или, как их называли в начале века, N-лучами».

В революционные годы он становится активным сотрудником Инсти­тута мозга и психической деятельности В. М. Бехтерева. Выступал с докла­дами, читал лекции, принимал участие в научных конференциях, но голод вынудил ученого покинуть Петроград и уехать на Кольский полуостров в Мурманск, где он был устроен на должность председателя научного совета в местном отделе народного хозяйства. Вот здесь-то и зародилась у него мысль провести экспедицию в глубь саамской земли для изучения необычного за­болевания — «эмерик, или меряченье», которым могли заболеть как абори­гены северных территорий, так и русские. До сих пор происхождение этой болезни труднообъяснимо, так как исследования, которые проводились в этой области, до сих пор остаются засекреченными; есть предположение, что со­стояние «меряченья» сходно с состоянием зомби. В словаре В. Даля читаем: «...мирячить: припадочная болезнь, весьма похожа на кликушество и на одер-жанье...» Также это слово может обозначать призрак и видение или помеша­тельство и омрачение, о чем, впрочем, говорится и в записках Барченко.

Барченко считал, что специфическое состояние, похожее на массовый психоз. Обычно оно проявляется во время магических ритуалов, но может возникнуть и спонтанно. В такие моменты люди могли повторять движения друг друга, безоговорочно выполнять любые команды, по приказу пред­сказать будущее. А если человека в таком состоянии ударить ножом, то нож не причинит ему вреда. Барченко был убежден, что в глубоком про­шлом на Кольском полуострове в районе Сейдозера существовала цивили­зация, оставившая потомкам впечатляющий памятник практической ма­гии. И лапландские колдуны — нуэйты — были не кем иным, как жрецами той самой таинственной древней цивилизации. Чуть-чуть подробнее о пра-цивилизации в концепции Барченко. По его мнению, люди, населявшие древнюю северную цивилизацию, знали секрет расщепления атома и пути овладения неисчерпаемыми источниками энергии. Эти-то секреты и хотел найти для своего Отечества Александр Васильевич.

В сейдозерских ущельях, в местах «менгиров» люди испытывают сла­бость, безотчетный страх, головокружение или начинают галлюцинировать. Экспедиция выяснила еще один интересный факт: Куйва находится на од­ной прямой с Роговым островом на Ловозере. С тем самым островом, на котором в давние времена находилось капище и куда нуэйты приносили жертвы своим богам. Кроме того, на этой прямой были замечены специфи­ческие геомагнитные феномены.

Члены экспедиции Барченко заметили, какой неимоверный страх на саамов наводил контур «старика», как называли они Куйву. И как пишет Олег Шишкин: «По их поверьям, эта огромная белая тень, лежавшая на скалах и напоминающая фигуру человека, была чем-то вроде живого суще­ства, каким-то энергетическим сгустком, оказавшим сильное влияние на жизнь окрестных лопарей» [7].

Позже группе Барченко удалось обнаружить еще одного «старика» на соседней скале. Об этих «стариках» местная саамская женщина, охотница и проводник Анна Васильевна, (фамилии не указывается) рассказала участ­никам экспедиции легенду: «Давным-давно саамы воевали с чудью. Саамы победили и обратили чудь в бегство. Чудь ушла под землю, а два ее предво­дителя или полководца, доскакав до Сейдозера, на своих конях перепрыг­нули через озеро и ударились о скалу противоположного берега, да так на веки и остались на скале» [7].

Записал Барченко здесь разные предания стариков саамов и даже встре­тился с местными потомственными нуэйтами Даниловыми, которые «уме­ли впадать в состояние каталепсии и даже вызывали у себя летаргический сон» [7].

Изучение Александром Васильевичем загадочной болезни меряченье и связанного с ним эффекта массового направленного психоза привлекли к Барченко «внимание самой могущественной силы в СССР — Спецотдела ВЧК/ОГПУ, во главе которого стоял Глеб Бокий» [7].

После возвращения из Лапландии А. В. Барченко и его друг по экспеди­ции — астрофизик Александр Кондиайн в конце 1923 года учреждают организацию «Единое Трудовое братство», целью которой является «нрав­ственное совершенствование личности и изучение необъяснимых сил при­роды».

В конце 20-х годов в Петрограде была организована Секретная нейро-энергетическая лаборатория, возглавляемая Барченко, за которой, однако, стояли ВЧК/ОГПУ. Лаборатория была одним из главных государственных секретов новой Советской республики. Исследования, проводимые здесь, были «сосредоточены в области изучения биоэлектрических явлений в жизни клетки, работы мозга и живого организма в целом. В частности, им разра­батывалась методика выявления лиц, склонных к криптографической ра­боте и к расшифровке кодов. Ученый выступал консультантом при обсле­довании знахарей, шаманов, медиумов и гипнотизеров, которые в конце 20-х годов активно использовал в своей работе Спецотдел. Исследования и методика Барченко применялась и в особенно сложных случаях дешифров­ки вражеских сообщений» [7].

А. В. Барченко был обвинен в создании и руководстве масонской кон­трреволюционной организацией «Единое Трудовое Братство» и расстре­лян 27.11.1937 года. Материалы исследований Барченко считаются пропав­шими.

Рассказ Софии

Во многих журналах в последнее время публикуется фотография Бар­ченко с саамами у обнаруженного ими лаза.

И в этой фотографии, и в воспоминаниях астрофизика Кондиайна есть некое несоответствие. Кондиайн пишет о том, что люди их экспедиции в окрестностях Сейдозера испытывали безотчетный страх. Например, «зав­хоз Пилипенко не выдержал и даже закричал. Его едва удалось успокоить...» [8, с. 9]. У подножия менгиров «люди испытывают слабость и головокру­жение или безотчетное чувство страха, галлюцинируют. Даже естествен­ный вес человека может либо увеличиваться, либо уменьшаться» [8, с. 9]. Подобное испытывали люди, не верящие в силу Сейдозера, какое же состо­яние должно было быть у проводников саамов, которые панически боя­лись подходить к Куйве и к Сейтам, а тем более к пещере. На фотографии же саамы сидят у входа обнаруженной Барченко пещеры совершенно спо­койно, с умиротворенными лицами. Может быть это не вход в пещеру?

Еще в первую нашу встречу с В. Н. Деминым в 1997 году, когда он впер­вые приехал на Сейдозеро, стало понятно, что его главной целью было отыс­кать таинственную пещеру. И в отчетах экспедиции 2001 года читаю, что пещеры на Сейдозере существуют. Вот что он пишет: «Согласно показани­ям георадара, подводный "лаз" уходил под гору Нинчурт, смыкаясь, воз­можно, с какими-то ее внутренними пустотами (кстати, существует древнее саамское предание о том, как однажды внутри некой горы, спасаясь от вра­гов, скрылось множество лопарей; эта гора могла сходиться и расходиться, открывая проход внутрь нее, — а ведь гора Нинчурт, в переводе — "жен­ские груди", состоит именно из двух половинок)».

Это одна загадочная пещера, которую обнаружили участники экспеди­ции, а вторая якобы находится прямо под поляной рыбаков, на которой мне с бабушкой в детстве посчастливилось проводить каникулы. По показаниям георадаров экспедиции, под поляной обнаружилась «обширная подземная пустота (или пещера)». Демин предполагал, что это, скорее всего, и есть та пещера, которую открыл в 20-х годах А. Барченко и лаз в которую «.. .засы­пали в конце 20-х — начале 30-х годов XX столетия, поскольку до 50-х годов поблизости (по другую сторону озера, у входа в ущелье Чивруай) размещал­ся один из лагерей НКВД, а на поляне располагались ВОХРА, вспомога­тельные и хозяйственные службы» [1, с. 20]. Демин предполагает, что про­ход в пещеру могли взорвать и чекисты, сопровождавшие отряд Барченко. И все же один из жителей Ревды знает вход в одну из пещер Сейдозера, но до поры до времени не хочет разглашать тайны, оставленной ему отцом. И поступает очень разумно. Если предположить, что сейдозерские пещеры действительно окутаны тайнами, то думается люди еще не готовы их принять. Много таинственных легенд существует о Сейдозере. Много народа хо­дит к нему, много экспедиций стояло на его берегах, много желающих хо­тят узнать его тайну. Но молчит Повелитель. Наблюдает. Принимая страж­дущих, изучает их — храня величественное молчание. Что же ищут люди, приходя к нему? Может, надеются, глядя на воды его, горы, которые окру­жают Сейду, познать тайну мирозда­нья? И рисует мистические картины воображения пришедшего к нему.

А. В. Барченко (слева вверху) с участниками экспедиции 1922 года у священного лаза под землю

Так однажды поведала мне свои встречи и отношения с Сеййт-батюшкой одна путешественница, имя которой София.

Самым запоминающимся путешествием для Софии было то, в кото­рое она отправилась одна. И пройдя этот путь, поняла, что только нахо­дясь один на один с природой, человек может рассчитывать на то, что ему хоть немного удастся познать ее тайны. Даже пребывание на природе вдво­ем — это поход. Полное слияние с природой, когда она приоткрывает свои тайны, человек ощущает один на один с природой. Только тогда ты слива­ешься с ней воедино, становишься ее клеточкой, изнутри начинаешь видеть и понимать ее величие, но это осознание пришло к Софии позже, а когда она шла, не думала об этом. Путь предстоял долгий. Добравшись на лодке с рыбаками до Мотки, встала на тропу и наметила себе маршрут: пройти вдоль Сейды и через перевал выйти в Ревду. Переход наметила на три-четыре дня, чтобы пройти его, не торопясь. «Поняла, что спать не могу, потому как постоянно ощущала чье-то присутствие рядом, это очень вол­новало и тогда решила пройти маршрут разом, делая небольшие передыш­ки. Погода стояла отличная, на небе ни облачка. На привале у острова Бе­лых оленей (это еще одно название Могильного острова. — Н. Б.), сидя на песчаном берегу, наслаждалась пейзажами. Неожиданно в поле зрения ока­зался шар бело-голубого цвета, размером в два баскетбольных мяча. В сознании замелькали версии: прожектор, молния, НЛО... И в то же вре­мя ощутила легкий привкус горечи во рту, как при повышенном кровяном давлении. И вдруг шар исчез так же внезапно, как и появился, приступ го­речи тут же молниеносно прошел. Что говорил этим мне Сеййт-батюшка, о чем хотел поведать, показывая это явление? Что хотел он открыть моему спящему разуму? Для меня это так и осталось загадкой. Но это не един­ственные загадки моего путешествия. Примерно в километре перед Сейдо-зером есть небольшое озерцо-купель, туристы называют его Святым озе­ром. В середине озера бьют ключи и вода в нем — пьешь — зубы ломит, ноги, руки опустишь — то же самое. Долго в этой воде не пробудешь. Но после длительного пути, подойдя к нему, я разделась и нырнула туда с го­ловой. Выскочив из воды ощутила, как каждую клеточку моего тела про­ткнули невидимой иголкой, оно горит и совершенно не чувствует холода. Усталости, как ни бывало, будто и не шла двадцать километров. Такие ис­точники мне встречались, когда я совершала поломничества к святым местам, и там мы купались в святых источниках. Ощущение совершенно одинаковое. Окунувшись в озерцо, села передохнуть перед перевалом. Комаров — тучи, не помогали ни мази, ни аэрозоли. Сидеть невозможно, но впереди была долина и перевал. Посмотрела на часы, время — шестнад­цать пятьдесят пять и отключилась. Когда проснулась, на часах было сем­надцать пятьдесят пять, оказалось, что я проспала ровно час. И самое уди­вительное то, что вокруг меня в это время не вилось ни одного комара. Усталость прошла, точно я народилась на свет заново. Но стоило мне под­няться с пенька и надеть рюкзак, меня вновь облепили невесть откуда по­явившиеся комары...»

А на перевале Софию ждала еще одна загадка. Она медленно шла по плато и не заметила, как перед ней оказался маленький худенький старичок с котомкой за плечами и палочкой в руке. Кстати, это был тринадцатый человек, который попался ей на пути, двенадцать она встретила в районе Сейды, и это в то время, когда из-за наплыва туристов на берегу Сейдозера нельзя найти свободного места для разбивки лагеря. В тот день на берегу было всего двенадцать человек. Дедушка спросил ее: «Ну что, давно идешь, наверно, устала? Ну ничего, осталось немного. Хочешь, вот здесь есть тропа, она полегче будет». Но София отказалась: «Да нет, лучше я пойду той, которая мне знакома» и поблагодарила деда.

Хитро прищурившись ей в ответ, тот улыбнулся и пошел дальше. Пройдя несколько шагов, она оглянулась. Старичка нигде не было. Куда он мог деться на ровном плато, где на сотни метров просматривается все простран­ство, для нее так и осталось загадкой.

Да, много вопросов ставит перед нами Сеййт, может тем самым он про­буждает наш спящий разум? А может, предлагает открыть сердце и ощутить тишину природы, не ту, которая хранит молчание, а ту, что может поведать о мирозданьи.

София говорит, что прошло какое-то время, прежде чем пришло пони­мание загадок. Только познав величие природы, мы можем рассчитывать на дружбу с ней.

Камень-оберег

Ю. Липовский в книге «Свой камень» [3] описал один случай, проис­шедший с ним на Сейдозере. «Оно (Сейдозеро) не всегда было таким уми­ротворенно-спокойным, мне запомнилось озеро и другим — коварным и бурливым, едва-едва не поглотившим нас в своей бездонной пучине. Ра­зыгравшаяся внезапно стихия застала нашу моторную лодку посередине озера. Мы тогда с моим геологом Сашей Светличным возвращались из бригады рыбаков-лопарей, разомлевшие и благодушные после баньки и теплого приема. Шквальный ветер, прорвавшийся откуда-то со стороны все того же чудища Куйвы, нагнал гигантскую волну, которая обрушилась на наше суденышко. Неожиданно заглох мотор. Саша пытался завести его, отчаянно дергая за шнур, но безуспешно.

— Свеча намокла, — побелевшими губами выдохнул он. — Сейчас, до­стану запасную, — крикнул он, хватаясь за свою полевую сумку.

Схватив короткое алюминиевое весло, я тщетно пытался выровнять лодку, но ее уже закрутило волчком и стало захлестывать ледяной водой. Как часто бывает в экстремальных ситуациях, мысль работала обострен­но, будя память и разворачивая целую цепь самых неожиданных ассоциа­ций. Вспомнился и старый шаманский наказ: бросить в жертву разбуше­вавшейся стихии свой камень-оберег. Он был со мной все эти годы — жел­тый цитрин, на котором остался энергетический след Ипситы, автограф моей незабываемой индийской колдуньи. У меня не было времени для раз­думий и, вытащив из намокшей куртки завернутый в платок свой амулет, я бросил его в набежавшую волну. Это ли действо или что другое чудотворное, спасло нас, казалось, от неминуемой гибели. Ураганный ветер неожи­данно стих, и Саше удалось завести мотор, и после напряженного маневри­рования по волнам нам удалось все же дотянуть до берега. Так я расстался с одним из любимых моих камней-оберегов. Он, проделав со мной огром­ный путь от Урала до Индии и Монголии, нашел свой последний приют на дне этого Кольского озера. "За все надо платить не только людям, но и духам гор и озер", — так говорил мне старый Исмаил, когда я сокрушался из-за потери другого моего амулета — лазуритового шарика.

...Меня нестерпимо тянет Сейдозеро, и именно то место, куда я бросил тогда свой магический камень. Надо испытать еще раз судьбу! Я встаю с насиженного уютного места у костра и спускаюсь к берегу, где уже застоя­лась оставленная рыбаками старая лодка. Конечно, она не идет в сравне­ние с той нашей моторной лодкой — ну да ничего — на озере спокойно и тихо. И все вокруг так прозрачно ослепительно и пусто, лишь где-то вдале­ке призывно кричали чайки, да иногда гулко отзывался в горах камнепад. Я неторопливо греб веслами, глядя на удалявшийся скалистый берег, на неподвижную зелень воды и кружившее над головой бирюзовое небо с бе­лыми барашками облаков. Вот и середина озера, то самое место напротив глубокого ущелья на противоположном северном берегу и резко очерчен­ные скалы Куйвы на западном окончании озера. Что-то заставило меня остановиться здесь, опустить весла и, отрешившись от всех мыслей, в со­стоянии некой медитации вглядываться в воду. Она чиста и прозрачна, ее изумрудная зелень так напоминает священные воды Ганга. И чудится мне в этом изумрудном зеркале отражение женщины. Вижу ее разметавшиеся во­лосы, широко раскрытые зовущие глаза и губы, которые шевелятся, слов­но говорят что-то мне. Мои глаза на миг закрываются, и тогда я слышу давно уже забытый и всепроникающий голос индийской колдуньи Ипси-ты: "...Ты вернулся за своим камнем? Он у меня здесь! Иди ко мне, и я из­бавлю тебя от всех земных страданий. Только во мне заключено твое из­бавление и вечное блаженство, как в Нирване. Иди же сюда, и мы сольемся вместе, как ручеек сливается с озером или большой рекой, текущей в Веч­ность..."

Вероятно, на меня нашло какое-то наваждение, ибо все окружающее отодвинулось и растворилось помимо моей воли. И нет больше ничего — кроме гипнотизирующего зеленого зеркала воды и зыбкого изображения женщины с распущенными волосами в нем. Я нагибаюсь, свешиваюсь че­рез борт лодки, чтобы лучше разглядеть, моя ладонь коснулась воды, но не ощутила ее ледяной прохлады. Мысли и чувства куда-то ушли, как во вре­мя медитации, и неотвратимо тянет туда, в бездонную пучину — к Ней.

Но почему так сильно бьется сердце, гулко отдаваясь во всем теле? Мо­жет, это камень, спрятанный в нагрудном кармане моей куртки, действует так? Словно оберегает меня, сигнализируя о нависшей опасности. Еще се­кунда, и оцепенение, охватившее меня, внезапно проходит. Выравниваю наклонившуюся лодку, крепко ухватившись за весло.

Видение на поверхности воды исчезает, вместо него вижу легкую зыбь, которую нагоняет легкий ветерок — все оттуда, со стороны этого чудови­ща Куйвы. Это уже реальность! Пора возвращаться на берег. И я налегаю на весла, чувствую в себе прилив свежих сил и какого-то пробудившегося внезапно молодого задора. А озеро между тем становится все более неспо­койным, волны разбиваются о борта лодки, проверяя ее на прочность. Но берег уже близок! Еще каких-нибудь сто метров — и тут внезапно ломается правое весло. Орудую, с божьей помощью, одним веслом, и вот наконец-то мое ветхое суденышко выносит на каменистый берег.

Весь мокрый, слегка оглушенный и обессиленный, плюхаюсь на твер­дую каменистую отмель.

—Слава Богу! — только и мог произнести я, переводя дух. Несмотря на леденящий холод, пережитое напряжение, на душе стало легко. Что-то про­изошло очень важное во мне, благодаря моему камню, который я не бро­сил в жертву озеру, а оставил навсегда с собой».

Заказник

В 1982 году в целях улучшения охраны животного мира и окружающего ландшафта озера Сейдозеро облисполком принял решение за № 538, в ко­тором говорилось: «...организовать на территории Ловозерского района государственный комплексный заказник "Сейдозеро"».

С этим статусом заказник «Сейдозеро» просуществовал 10 лет. И с 1993 года его территория не только не охранялась, но и была доступна всем же­лающим: и рыбакам-браконьерам, и неконтролируемым туристам, и гор­нопромышленникам. Такое положение вещей саамы терпели молча вплоть до 1997 года, когда нашлись предприимчивые ребята, захотевшие органи­зовать на территории Хибинских гор и Сейдозера национальный парк «Хи­бины» с туристскими тропами и маршрутами. И после того, как они пред­ложили этот проект на рассмотрение ловозерцев, возникли вопросы. Поче­му «Хибины»? Где будет находиться дирекция парка? Кто будет расписывать туристические маршруты? И так далее.

С тех пор прошло множество бурных конференций, появилась масса статей в газетах в защиту Сейдозера, но все оставалось по-прежнему. Вес­ной 2003 года вышло постановление «О внесении изменений и дополнений в решение исполнительного комитета Мурманского областного Совета на­родных депутатов от 24.11.1982 № 538 «Об организации комплексного го­сударственного заказника "Сейдозеро", в котором говорилось о сохране­нии реликтового ландшафта озера Сейдозеро, среды обитания редких и исчезающих видов животных и растений, культовых мест коренного мало­численного народа Севера саами.

Но после принятия постановления губернатора Мурманской области мер по охране Сейдозера до сих пор никаких не принято. Начальник заказ­ника есть, но все действия пока что происходят только на бумаге. Туристы как ходили, так и продолжают ходить, браконьеры-рыбаки как промыш­ляли, так и продолжают промышлять...

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Демин В. Н. У врат Туонелы // Наука и религия. — 2001. — № 11.
2. Лехмус Кристина. Хрустальные призраки Божьей горы // Наука и религия. — 2000. — № 1.
3. Липовский Ю. Свой камень. — Москва, 1997.
4. Саамские сказки / Под ред. Г. М. Керта. — Мурманск, 1980.
   1. Ушаков И. Ф. Кольская земля//Избр. произведения: В 3 т. — Мурманск, 1997. — Т. 1.
   2. Хомяков А. П. Почему их больше, чем две тысячи? // Природа. — 1996. — № 5.

Данные об источнике отсутствуют